Если я потеряю контроль, продолжение
читать дальше«Сэр, данные уже у вас». – голос Биркофа вывел Шефа из оцепенения. Он просмотрел личные дела сотрудников, присланные из архива, и резко нажал кнопку интеркома:
«Мне нужны все, в том числе те, кто забрал у нас Центр».
«Сэр, у меня нет такой информации…» - растерянно произнес Биркоф.
«Так добудь. Побыстрее».
«Но как я…»
«Мне это нужно в течение часа».
«Да, сэр». Конечно, Шефу известно, что часть этих данных доступна только для Надзора, сказал себе Биркоф, но раз он их требует, лучше подчиниться. В конце концов, умереть сейчас гораздо хуже, чем умереть потом, если все раскроется.
Раздался вызов на личный номер Шефа.
«Что ты узнал?» - сказал он в трубку.
«Немного». – ответил Сэнклер. – «Ее пока не допрашивали, и это странно. Обычно допрос проходит сразу после ареста. Вокруг этого дела идет подозрительная возня, большая часть информации на более высоких уровнях, у меня нет такого допуска».
«В чем ее обвиняют?»
«В измене. Я думал, вам это известно».
«Конкретнее».
«Она вступила в сговор с двойным агентом Аланом Бэйтсом, и воспользовалась своим уровнем допуска для передачи ему секретных данных. Он, в свою очередь, передал эту информацию КЯ, чтобы войти к ним в доверие. И ему удалось, они скрыли его у себя».
«Во-первых, зачем Бэйтсу скрываться? Во-вторых, зачем Медлин ему помогать?»
«Насчет Бэйтса все ясно – ему грозила ликвидация, и довольно давно. Его планировали использовать в последней миссии в конце месяца. Каким-то образом он узнал об этом и, конечно, искал способ скрыться. Медлин передала ему стратегически важные данные, которые нужны были, чтобы в КЯ приняли его и убедились в его лояльности. То, что именно она это сделала, не вызывает сомнений…»
«Почему?» - перебил Шеф.
«За последний месяц только она обращалась к этой базе данных. Ее иногда используют для планирования операций высокого уровня».
«И каковы же, по мнению Центра, ее мотивы?»
«У меня нет такой информации».
«Я жду твоего звонка через три часа. Держи меня в курсе».
Он отложил телефон и вызвал Биркофа:
«Где профайлы?»
«Уже у вас, сэр».
Шеф начал просматривать затребованные им личные дела. Все это были сотрудники Центра, которые имели высокий уровень допуска. Часть из них подготовил Первый Отдел, и Пол знал их лично. Он предполагал, что допрос Медлин поручат одному из тех, кого она готовила сама, так как им лучше других известны ее методы. С другой стороны, Центр может решить, что прежнее подчиненное положение помешает им вести допрос на должном уровне, и предоставить это кому-нибудь другому. Шеф попытался вычислить наиболее вероятного кандидата, но затем понял, что это не имеет смысла, вариантов слишком много, проконтролировать их все невозможно. Нужно точно знать, кому из них будет поручено это дело, тогда бы нашелся способ повлиять на ход расследования.
В назначенное время позвонил Сэнклер.
«Допрос назначен на завтрашний вечер».
«Почему так поздно?»
«Сотрудник, который будет вести дело, прибудет только завтра».
«Кто же?»
«Парди».
Сердце Шефа на секунду дало сбой – Леонардо Парди ненавидел Медлин. Конечно, он умел держать свои эмоции под контролем, иначе не смог бы пройти все ступени своего обучения. С финальным испытанием он справился блестяще, заслужив полное одобрение Шефа, и даже оценил саму идею тестирования новичков на способность к эмоциональному самоконтролю. Однако Медлин, отдавая должное его результативности, тем не менее, считала, что эксперимент не удался.
«Он затаил обиду». – говорила она. – «Мы копались в его сокровенных мыслях, осквернили единственное, что было для него святым. Его выдержка феноменальна, раз он смог вынести это, не попытавшись отомстить, но… если представится возможность остаться безнаказанным, он отыграется по полной программе. Ты хочешь, чтобы я рекомендовала его для перевода в Центр? Это избавит нас от лишних проблем и позволит Леонардо проявить свои превосходные навыки».
Они так и поступили. Центр получил отличного сотрудника, а Отдел – несколько лишних очков в свою пользу. Теперь Медлин снова столкнется с этим человеком, и невозможно предсказать, захочет ли он сдержать свои чувства и на этот раз.
Медлин сразу поняла, что ей предстоит, когда за ней пришли двое оперативников. У нее было время обдумать свою линию поведения, беспокоило только одно – она не знала личности того, кто будет ее допрашивать. Она была знакома со многими оперативниками высокого уровня, в том числе и в Центре, и могла бы заранее просчитать их шаги, однако неизвестность не оставила ей такой возможности. Хм, снова Белая комната, на этот раз с куда более традиционным интерьером. Холодное кресло, крепко пристегнутые руки, звенящая тишина и ожидание, такое долгое, что оно наверняка являлось частью пытки. «Что ж, это можно себе позволить», - прокомментировала про себя Медлин. – «если не торопишься».
Наконец дверь бесшумно открылась, на пороге стоял ее старый знакомый. Медлин едва заметно улыбнулась, он улыбнулся в ответ.
«Здравствуй, Лео». – сказала она.
«Здравствуй». – он медленно и как-то осторожно подошел к ней и присел, смотря в ее глаза снизу вверх. Точно так же, как шесть лет назад, только тогда его лицо выражало неподдельную муку. «Он вспоминает сейчас». – решила Медлин. – «Вспоминает свою боль… Может быть, мне стоит бояться его, но я не могу. Сожаление – вот все, что я чувствую».
Она заинтересовала его с первой же встречи, да и сама не осталась равнодушной. Молодой, высокий, светловолосый, по-настоящему красивый мужчина, он производил неизгладимое впечатление на многих женщин. Вдобавок, он обладал острым умом, безупречным тактом и был способен поддержать практически любую беседу. Леонардо не был новичком в прямом смысле этого слова, его тренировали уже полтора года, а Медлин предстояло завершить его обучение и дать оценку. Она была довольна его успехами, а иногда ловила себя на неосторожной мысли, что ей льстит безраздельное внимание этого мужчины. Казалось бы, ничто, кроме раздражения Шефа, не мешало ей вступить с ним в связь, однако она чувствовала, что, получив желаемое, Лео вряд ли удержится в рамках простой интрижки, и это, несомненно, повлияет на его эмоциональное состояние. К сожалению, он был приверженцем моногамии и не мог преодолеть своего убеждения – неуместное качество в Отделе, которое, к тому же, делало его непригодным для валентайн-миссий. Но эмоциональность была его главным недостатком, перед которым меркли все остальные. Медлин безуспешно боролась с ним всеми доступными средствами, потом поняла, что здесь нужно что-то радикальное и шокирующее. И она разработала план, который превосходил прежние по своей жестокости, но позволял ей убить сразу двух зайцев – заставить Лео выработать защитную броню от лишних эмоций и независимо от результата оценить его пригодность.
«Заходи». –она улыбнулась стоящему на пороге Лео. – «Я хотела бы обсудить твой последний отчет».
Он сел напротив ее стола и приготовился внимательно слушать.
«Нет, подойди сюда. Взгляни». – Медлин кивком указала на монитор, на котором шла запись допроса, который проводил ее подопечный. – «Объект был устойчив к психологическому воздействию. Почему ты не вызвал Генри и Элизабет?»
Он недовольно сморщился над ее плечом.
«Метод допроса был разработан идеально для этого объекта, их работа только отняла бы время».
«Они очень эффективны. Нельзя недооценивать воздействия боли на голосовые связки и переоценивать…»
«Я не переоцениваю себя!» - перебил Лео. – «Я ведь добился нужной информации за минимальное время. Что не так?»
Он был обижен недоверием Медлин, и это позволило ей сделать первый шаг к выполнению своего плана.
«Твоя работа была превосходной». – с улыбкой сказала она, развернувшись к нему. – «Ты разработал отличный метод. Это достижение уже отражено в твоем профайле».
На секунду он потерял дар речи, затем выдавил из себя:
«Тогда зачем ты задаешь эти вопросы?»
«Мне нужно, чтобы ты всегда был уверен в своих действиях».
«Я уверен».
«Я вижу». Ее взгляд задержался на его губах, затем медленно переполз на глаза, в которых, казалось, вспыхнули золотые искры.
«Вот возьми». – Медлин протянула ему диск. – «Здесь твое новое задание».
Лео взял его, слегка коснувшись ее пальцев, и она заметила, что он в смятении от внезапно пробудившегося интереса с ее стороны. Ему надо было помочь.
«Твои успехи впечатляют, Лео. Почему бы нам не отпраздновать это?»
«Конечно». – немедленно кивнул он. – «Сегодня?»
«Да».
С этого момента он стал принадлежать ей безраздельно. Он был терпелив, ненавязчив, нежен и очень, очень молод… Порой Медлин казалось, что их разделяют десятки лет, настолько он был наивен во всем, что касалось ее. Она сказала ему, что необходимо скрыть их отношения во что бы то ни стало, а Шефу подала полный отчет о проделанной работе и указала предварительный срок оценки. Лео понял необходимость секретности и сказал, что ему достаточно осознания, что его чувства взаимны, а что до Директивы, то он никогда не считал возможным держать под контролем эмоциональную привязанность. Медлин удивляло то, что отличный сотрудник и просто проницательный человек ни разу не заподозрил в ней фальши. Конечно, говорила она себе, у него нет такого опыта, как у нее, и в конце концов он просто влюблен, но все же в глубине души она поставила в его профайле маленький минус.
«Ты уверена, что хочешь провести оценку именно таким способом?» - спросил Шеф. – «Леонардо мог бы стать полноценным оперативником и без этого. К тому же, он предан тебе и может быть полезен в дальнейшем».
«Да, он предан, этого у него не отнять, но это личная преданность, которая не имеет отношения к Отделу, и ее основа весьма эфемерна».
«Ты считаешь, мы не сможем это использовать?»
«Ну, я могла бы попросить его, к примеру, убить тебя, чтобы занять твое место».
«Думаешь, это сойдет тебе с рук?» - насмешливо спросил Шеф, явно оценив ее шутку.
«Конечно, сойдет». – Медлин помолчала пару секунд, затем продолжила. – «Но ты же знаешь, ничего такого не случится».
«Знаю. И иногда задаю себе вопрос – почему?»
Она промолчала, легкая полуулыбка на миг коснулась ее губ и тут же исчезла, оставив загадку неразрешенной.
«Так мне продолжать?»
«Делай как считаешь нужным».
И она сделала. Лео действительно любил ее, как ни больно было это сознавать. За свою короткую жизнь он в первый раз испытывал подобные чувства – в первый и последний раз, была уверена Медлин. Так пусть последние счастливые мгновения украсят его жизнь сейчас, а потом немного подсластят отравленные воспоминания. За три месяца их встреч он получил все, о чем мечтал, и даже работа в Отделе не мешала ему наслаждаться жизнью.
Последовавшие вскоре события в буквальном смысле повергли его в ад. Он явился по вызову в Белую комнату и обнаружил там Медлин, сидящую в металлическом кресле. Его взгляд моментально охватил ее напряженную позу, скованные руки, плотно сжатые губы и взгляд, полный отчаяния.
«Что случилось?!» - он быстро подошел и наклонился над ней.
«Все кончено, Лео». - тихо ответила она, а голос ее дрожал.
«Что? Я спрашиваю, почему ты здесь?» - он почти кричал.
«Твой профайл превосходен, ты один из самых перспективных сотрудников… из нас двоих выбрали тебя».
«Что значит – выбрали?» - он чувствовал, что перестает что-либо соображать.
«Директива, Лео… Мы нарушили ее, это наказание». Мне нужны слезы, думала Медлин, они просто необходимы, чтобы он поверил в эту чушь. Это оказалось не такой уж трудной задачей, стоило ей представить, что произойдет дальше.
«Меня ждет ликвидация». Произнося эти слова, сквозь слезы она увидела, как исказились черты его лица, и почувствовала отвращение к себе.
«За что? Я не понимаю, не понимаю!» Он встал перед ней на колени и в отчаянии обхватил руками ее ноги.
«Мы оба нарушили Директиву, но моя вина гораздо серьезнее. Я отвечала за тебя, именно я должна была оценить тебя. Вот результат. Тебя позвали, чтобы попрощаться».
«Нет, это невозможно!» - прошептал он, Медлин вздрогнула в ожидании провала, но следующие его слова успокоили ее. – «Я не позволю…»
«Все в порядке, Лео. Я готова ко всему».
«Так не должно быть. Никто не может так обращаться с людьми». – мелкие слезинки выступили на его глазах и покатились по красивому лицу.
«Мне жаль». – сказала Медлин, и это было правдой.
Он смотрел на ее лицо, целовал ее руки, произносил какие-то бессвязные фразы, и в эти минуты Медлин готова была отдать что угодно, лишь бы быть подальше отсюда. Наконец, вошли охранники и силой выдворили его из комнаты. Раздался выстрел, который навсегда разбил его сердце.
Через час Лео сообщили, что Шеф предоставил ему недельный отпуск, и он уехал из Отдела, который внезапно стал для него олицетворением зла. Медлин вышла из Белой комнаты, привела себя в порядок и поднялась в Поднебесье.
«Теперь остается только ждать». – сказала она.
«Ты уверена, что мне не стоит опасаться за свою жизнь?»
«Из Отдела пока выходить не стоит». – ответила она после секундного размышления. – «Однако оснований для паники нет. Не думаю, что он решится на что-то серьезное, но я аннулирую его пропуск на всю следующую неделю. Единственный опасный момент возникнет, когда он вернется. Если ему удастся это преодолеть, оценка, безусловно, будет положительной. Если же нет… ».
«В любом случае, пуля будет быстрее».
«Да». – сказала Медлин, отведя взгляд.
«Он все же задел твои чувства». – утвердительная интонация этой фразы заставила ее поднять брови.
«Нет. Дело не в этом».
«Тогда в чем же?»
«Я не знаю». – она раздраженно тряхнула головой.
Шеф внимательно посмотрел на нее, затем усмехнулся.
«Зато я знаю».
«Да?»
«Тебе стыдно».
«Не понимаю, о чем ты говоришь. При чем здесь стыд? Это понятие не для Отдела».
«Вот именно. И все же я уверен, что именно это не дает тебе покоя».
Наблюдатели следили за Леонардо всю неделю, и Медлин приходилось читать их отчеты, включающие описание всех его мучений. За такой короткий срок он, конечно, не мог смириться с потерей, и Медлин опасалась, что день его возвращения в Отдел станет для него днем ликвидации, а не началом успешной карьеры.
«Леонардо Парди войдет в Отдел через десять минут». – наблюдатели были точны, как всегда. Она глубоко вздохнула и вышла из офиса в ожидании крайне неприятной сцены.
Он медленно шел ей навстречу, погруженный в свои мысли, небритый и в мятом плаще. Она остановилась в десяти метрах от него и краем глаза заметила, что Шеф напряженно следит за ними из Поднебесья. Лео почувствовал на себе ее взгляд, резко остановился, поднял голову и отшатнулся, будто увидел привидение. Он просто стоял и смотрел, ни единой мысли невозможно было прочесть на его лице, затем его веко начало быстро подергиваться. «Он, наконец, все понял!» - подумала Медлин, и оказалась права. Он понял суть этой игры и осознал, какое надругательство произошло над каждым кусочком его и без того разбитого сердца. Он стоял, казалось, целую вечность, и все смотрел и смотрел, подавляя свою жгучую боль, потом заставил себя сделать шаг ей навстречу, и еще шаг, все так же медленно прошел мимо нее и скрылся из виду. В последующие месяцы он ни разу не подал виду, что задет простотой и жестокостью испытания, но больше не пытался разговаривать с Медлин, если это не касалось дела. Он прошел испытание, но один Бог знает, чего ему это стоило.
Медлин читала горькие воспоминания в глазах Леонардо, и не могла понять, почему Центр поручил ему это дело. Все подробности его оценки были здесь хорошо известны, и было очевидно, что в такой ситуации ему будет сложно сохранить объективность. «Что это, запугивание?» - пыталась найти объяснение Медлин. – «Не слишком умный способ. Какой же метод ты разработал теперь, Лео? Или на этот раз ты будешь действовать традиционным способом? Что ж, специалисты здесь не хуже, чем в Отделе». И как будто в ответ на ее мысли Леонардо ровным голосом произнес:
«А теперь расскажи мне все».
«Что ты хочешь услышать от меня, Лео?» - мягко спросила Медлин.
Он глубоко вздохнул и встал.
«Процедура тебе отлично известна, и мы оба знаем, по какому поводу собрались. Не вынуждай меня делать все эти неприятные вещи».
Она саркастически усмехнулась.
«Ты полагаешь, они помогут?»
«Не сразу, со временем…» - его голос потерял все краски. – «Но они неизбежно приведут нас к истине».
«Верно, именно этому я тебя учила, Лео». Она намеренно назвала его по имени еще раз, желая заставить его вспомнить то время, когда он был ее подчиненным, а вместе с этим и чувство зависимости. Он обошел кресло, пару секунд помолчал, затем наклонился к ее уху и тихо сказал:
«И не пытайся, Медлин, мне хорошо известны эти приемы, я ведь был твоим лучшим учеником…» - он вышел вперед и встал так, чтобы она могла видеть его. – «Я знаю, что был лучшим, и ты это знаешь, так к чему уловки? Мое обучение закончилось шесть лет назад, и это время я потратил с пользой».
«Какой у тебя уровень?» - спросила она с явным интересом.
«Восьмой».
«Что ж, я горжусь тобой, Лео».
«Да, я достиг его благодаря тебе. Никто не сделал для меня того, что сделала ты».
Ей показалось, или в его голосе прозвучала угроза?
«Это моя работа».
«Верно. Такова была твоя работа. А сейчас началась моя. Изложи мне свою версию событий».
«Будь добр, скажи мне для начала, в чем меня обвиняют?»
Он иронически посмотрел на нее и сказал:
«А это нечто новенькое. Неужели ты столько натворила, что даже не представляешь, на чем попалась?»
«Просто скажи мне, и я отвечу на все твои вопросы».
«Ты передала Алану Бэйтсу, а через него и КЯ, данные восьмого уровня. Твоя вина доказана».
Медлин внимательно смотрела на Леонардо, не показывая своего удивления.
«Если моя вина доказана, что тогда я делаю здесь?»
«Нам нужно знать, зачем ты это сделала. И что ты отдала ему еще, помимо того, о чем уже известно».
«Наверное, мне даже не стоит говорить, что я ничего не передавала».
«Точно. Я же сказал, есть доказательства».
«Какие?»
«Вся рассекреченная информация находилась в базе А».
«И? Любой, кто обладает уровнем выше шестого, имеет к ней доступ».
«Это совсем неумная отговорка для тебя, Медлин».
«То есть, при входе использовался только мой код допуска?»
«Именно».
Она пристально посмотрела на Лео, затем четко произнесла, не отрывая взгляда:
«Я делаю из этого вывод, что кто-то из Надзора или из Центра подставил меня».
«С какой целью? Мы знаем о неприязни некоторых членов Надзора к Первому Отделу и лично Шефу, и я мог бы рассмотреть твою версию, если бы попался он. Какое ты имеешь к этому отношение?»
«Вполне очевидно, что новый заместитель может принести Шефу большие неприятности».
«Нет, не очевидно. Разве что вас связывают особые отношения…» Его губы скривились в усмешке, заставившей Медлин насторожиться.
«Мы давно работаем вместе и являемся отличной командой. Устранив одного из нас, легче добраться до другого».
«Вот как?...» Его ирония начала раздражать Медлин, но она, конечно, не подала вида, а спокойно сказала:
«Я прекрасно понимаю, к чему все идет. Давай покончим с этим».
«Ну?» - рявкнул Шеф в трубку.
«Допрос идет уже два с половиной часа». – быстро сказал Сэнклер.
«Два с половиной!? Почему ты не позвонил мне сразу же?»
«Я вышел на связь в условленное время».
«С этим все. Как проходит допрос?»
«Не знаю. Ниже восьмого уровня эта информация не проходит».
«Она признала вину?»
«Я же сказал, не знаю».
«Ладно, какие… ммм… какие методы применяет Парди?»
«Пока он не обращался к помощи других специалистов».
«Ясно. Есть что-нибудь еще?»
«Больше ничего. Следующий контакт через три часа».
«Нет. Сразу же после окончания допроса».
«Хорошо».
Итак, допрос идет, пытки неизбежны… Надо что-то делать, бежать, заставлять, хм, умолять, если придется. Но сначала нужно подумать. Есть ли кто-то, кроме Джорджа, кому выгодно устранение Медлин, может быть, это дело рук самого Парди? Таким образом он мог осуществить свою месть. Поразмыслив, Шеф пришел к выводу, что это слишком надуманно и сложно технически, только человек из Центра или Надзора мог провернуть такое дело, выйдя сухим из воды. Джордж! Конечно, кто же еще… Сфабриковал дело, подкинул «неопровержимых» доказательств, и устранился, издалека дожидаясь результата. Нужно заставить этого паука вылезти из своей паутины, заставить его во всем признаться и найти доказательства, он не мог провернуть это дело без сообщников.
«Биркоф, откуда последний раз со мной связывался Джордж?»
«Из Надзора, сэр».
«Соединись с Надзором и вызови Джорджа, скажи, что у меня для него важные новости».
«Да, сэр».
Через полчаса Джордж соизволил ответить.
«Что у тебя за новости, Пол?»
«Я решил назначить Майкла на пост главного стратега».
«Это разумный выбор. Что-то еще?»
«В лице Медлин мы лишились еще и главного психолога, Майкл не может выполнять эту работу».
«Что ты предлагаешь?»
«Один из наших бывших сотрудников теперь работает в Центре, он был одним из лучших. Я хотел бы, чтобы его перевели обратно к Отдел».
«Кто же это?»
«Леонардо Парди».
«Об этом не может быть и речи». – отрезал Джордж.
«А в чем дело?» - насторожился Шеф.
«У Центра на его счет свои планы, он целый год работал в Надзоре, потом они забрали его обратно, все это с определенной целью».
«Какой же?»
«Мне не докладывают из Центра, но, очевидно, он проходил обучение, чтобы занять более высокую должность, чем сейчас, и уж куда более высокую, чем ему могут предложить в Отделе».
«В любом случае место психолога не может долго пустовать».
«Я пришлю кого-нибудь».
«Хорошо».
Удивительно, Джордж рассказал, что Парди работал в Надзоре, и не скрыл, что не знает настоящей цели его присутствия там. Видимо, он даже не в курсе, что именно Парди допрашивает Медлин, и позволил себе поделиться этой незначительной, на его взгляд, информацией. Но сейчас и в самом деле неважно, кто, где и с кем работал, главное, что Джордж еще в Надзоре, и нужно действовать без промедления.
Шеф принял решение, покинул Поднебесье и стремительным шагом направился к Оружейке.
«Вальтер, мне нужны три жучка, пара маячков, бинокль ночного видения и …» - он задумался, не взять ли ему что-нибудь про запас.
«Гранатомет?» - пошутил Вальтер, но тут же помрачнел, заметив, что Шеф всерьез размышляет над его предложением.
«Нет, пока достаточно».
Получив желаемое, он проверил, на месте ли запасные обоймы и вышел из Отдела.
На дорогу до Надзора ушло около двух часов, в течение которых Шеф поочередно составлял и отвергал многочисленные планы по разоблачению Джорджа. Ни один из них не казался ему разумным, и в конце концов он остановился на самом простом, даже не требующем умственных усилий. Остановил свою неприметную машину подальше от входа в помещение Надзора, довольно далеко, но так, чтобы можно было видеть выход. Теперь нужно ждать, когда выйдет Джордж, а еще неизвестно, не засядет ли он там до самого конца. «Он выйдет». – думал Шеф, нервно куря сигару. – «Даже если мне для этого придется взорвать этот чертов Надзор!.. Почему Сэнклер не звонит?.. Неужели его раскрыли? Да нет, не может быть».
Прошло еще полтора часа, Шеф медленно приближался к панике. Набрал знакомый номер, Сэнклер немедленно ответил:
«В чем дело?»
«Как это в чем дело?! Ты не вышел на связь!»
«Мы же договорились, что я позвоню, когда закончится допрос».
«А он не закончился?»
«Нет».
«Это продолжается уже шесть часов, просто невероятно».
«Это ведь не рядовое дело, здесь замешана политика».
«Как все проходит? Что насчет посторонних специалистов?»
«Пока мне вообще ничего не известно, я ведь не планировал выходить на связь прямо сейчас. Как только появятся новости…»
«Хорошо, я буду ждать». – перебил его Шеф и отключил связь.
Шесть часов непрерывных вопросов и ответов, постоянно повторяющих друг друга, жестких и неожиданно мягких, умных и, казалось бы, совсем никчемных… Леонардо был виртуозом и не просто так получил свой восьмой уровень, он, пожалуй, даже перерос его. Он ходил вокруг нее кругами, останавливался, прислоняясь к холодной стене, выжидательным взглядом смотрел на нее или прятался за ее спиной и не говорил ни слова. Несомненно, допрос утомил его не меньше, чем Медлин, ведь он все время был на ногах.
«Лео, так мы ни к чему не придем…» - спокойно сказала она.
«А как? Как, по-твоему, я должен поступить?» - не менее спокойно ответил он.
«Ты понимаешь, что я не лгу тебе, но так или иначе для подтверждения тебе придется вызвать специалистов…» - она слишком устала от ожидания, оно было едва ли не мучительнее, чем боль.
«Ты отлично исполняла свою работу…» - он позволил себе кривую усмешку. – «Даже я признаю это… Однако, ты недооцениваешь меня, впрочем, как всегда».
«Мы оба знаем, что это неизбежно».
«Мы знаем…» - протянул он, неотрывно глядя в ее глаза, затем закусил губу, как будто размышляя над чем-то очень важным. Медлин впервые за время допроса осознала, что совершенно не чувствует затекших рук, попыталась пошевелить пальцами, но потерпела неудачу. Впрочем, теперь это мало волновало ее, в свете предстоящих событий это было даже кстати.
Вдруг Лео кивнул, резко развернулся и вышел.
«Вот и все…» - подумала Медлин.
Шеф второй час сидел в машине в ожидании Джорджа. Почему он торчит там так долго?
«Биркоф». – он вызвал ЦУ.
«Да, сэр».
«Что с операцией в Марокко?»
«Майкл руководит, все идет по плану».
«Хорошо, держи меня в курсе».
Сейчас ему следовало бы быть в Отделе и контролировать эту миссию, но одновременно он должен быть здесь, иначе вскоре не будет контролировать вообще ничего. Медлин – его единственный союзник, даже если абстрагироваться от всего остального… Трудно занимать такую высокую должность, не имея ни единого человека, на которого можно положиться. А Медлин он мог доверять всегда. Бывали моменты, когда он сомневался в этом, однако она ни разу не сделала ничего, что подтвердило бы его сомнения. Пол редко задумывался над своими чувствами, считая это пустой тратой времени, однако сейчас оно и так пропадало даром. Он попытался представить, какой была бы его жизнь без Медлин, и не смог… Как можно представить пустоту? Вакуум, не заполненный ничем? Именно она подарила ему его жизнь.
Медлин сидела в металлическом кресле в ожидании палачей. Час, два… Восемь часов в качестве пленника в Белой комнате – такого она не помнила за все время своей работы. Что это, новоизобретенная пытка или дефицит кадров? А может быть?... Нет, она тотчас отогнала глупую мысль о том, что Полу каким-то образом удалось доказать ее невиновность. «Пол!» - ее сердце сжалось от страшного предчувствия. – «Что он может натворить из-за всего этого!»
Дверь бесшумно отворилась, и Медлин увидела незнакомого человека, совершенно ничем не примечательного. «Как Генри или Элизабет…» - мелькнула у нее мысль.
«Вот и все…» - сказал он тихо, словно эхо.
Она вскинула голову.
«Да?»
«Потерпи». - он улыбнулся каким-то своим тайным мыслям, подошел к ней совсем близко и коснулся ее холодных рук. – «Ты, должно быть, очень устала».
«Это имеет значение?»
«Теперь уже нет». – он обошел кресло, и металлический звук резанул ей слух. Затем он вновь показался перед Медлин и стал пристально смотреть ей в глаза.
«В чем дело?» - она была удивлена странным поведением этого человека.
«Иди». – четко сказал он. Она взглянула на свои руки и увидела, что он снял наручники, просто она ничего не почувствовала.
«Почему?» - она смогла произнести свой вопрос только шепотом, настолько была изумлена.
«Тебя допросили и пришли к выводу, что ты невиновна. Теперь ты свободна».
«Я не об этом спрашиваю. Как?..»
Он наклонил голову на бок и хитро улыбнулся.
«Ты не сможешь сразу нормально идти. Я помогу тебе, а по дороге расскажу то, что тебя так интересует».
Он подошел к ней и поднял из кресла, позволив опереться на свою руку.
«Меня зовут… да разве тебе интересно, как меня зовут? Конечно, нет. Знаю, тебе нужны объяснения, всем что-то нужно. Я здесь именно для этого. Твой допрос был экзаменом для мистера Парди. Не смотри на меня так, или это от усталости? Видишь ли, он метил на очень высокую должность, для которой важны определенные качества, особенно беспристрастность… Ты отлично подходила для этой проверки, не находишь? Что ж, можешь не отвечать. В общем, мне и сказать-то больше нечего. Он справился с заданием, отлично провел допрос и получил повышение. Вот мы и пришли, отдыхай».
Медлин из последних сил толкнула своего проводника к стене.
«И это объяснение?!» - кричать у нее не было сил, поэтому получилось что-то вроде шипения. – «Почему я вообще здесь оказалась?»
«А это уже другая история». – спокойно ответил мужчина. – «Не распускай руки, и я отвечу на все твои вопросы. Дело действительно было сфабриковано, но Центр этого не делал».
«А кто же? И что за должность теперь занимает Леонардо, раз необходим такой экзамен?»
«Он – Куратор Первого Отдела».
Медлин на миг потеряла дар речи.
«А Джордж?»
«А он как раз экзамена не выдержал. Ему подбросили возможность уничтожить кого-нибудь из высшего звена Отдела, причем безнаказанно, и он этим, к несчастью, воспользовался.»
«И где он теперь?»
«А нигде. Его больше нет».
«Ликвидирован?»
Человек с жалостью посмотрел на Медлин.
«Усталость нехорошо повлияла на твои умственные способности. Конечно, он ликвидирован. Несоответствие занимаемой должности, злоупотребление служебными полномочиями, в конце концов, банальное преступление…»
«Ладно. Но почему Леонардо не последовал процедуре и не вызвал специалистов, как положено по правилам? Он ведь в любом случае должен был ими воспользоваться».
«А он собирался это сделать. Просто в твоем случае требовалось подтверждение сверху. Ты ожидала чего-то другого? Зря, он настоящий профессионал, на его решения не повлияет симпатия или неприязнь».
«Его отлично воспитали в Центре».
«Да. Иди, отдохни, а потом отправляйся в Отдел».
Медлин вошла в комнату и снова услышала за спиной голос:
«Кстати, передай Шефу, что он напрасно ждет Джорджа у Надзора».
«Что он делает?!» - она медленно обернулась, не в силах поверить в услышанное.
«Он ждет, когда Джордж выйдет из Надзора. Что он собирается делать дальше, неясно, но его активность начинает раздражать. Кстати, мы знаем о его связи с Сэнклером и держим ее под контролем».
«Значит, он рядом с Надзором?...» - протянула Медлин.
«Верно».
«А могу я… могу я уйти прямо сейчас?»
«Ты можешь уйти, когда захочешь».
«Через полчаса».
«Подбросить до Надзора?» - он в очередной раз ухмыльнулся.
Пол курил сигары одну за другой. Этот день, казалось, тянется уже целую вечность. Впрочем, разве уже не ночь? Время сна… для кого-то, но не для него. Его работа существует для того, чтобы другие могли спать спокойно. Все правильно, нужно жертвовать чем-то ради спокойствия большей части земного шара, и он давно смирился, что пожертвовали им. Вот только он не готов пожертвовать Медлин. До чего же никчемный план пришел ему в голову! В ярости от очевидного провала, Пол выскочил из машины и с силой отшвырнул сигару.
«Аккуратнее!» - раздался до боли знакомый голос. Он поднял голову, вглядываясь в темноту, и не мог поверить в то, что это не сон.
Медлин наблюдала за ним уже несколько минут. Он нервничал в машине, курил свою сигару и думал о ней. А она думала, что жизнь, оказывается, может быть подарком сама по себе, и в эти минуты не могло быть большего счастья, чем просто стоять в темноте, дышать свежим воздухом и смотреть на него.
Другая концовка.
читать дальше«Что ты хочешь услышать от меня, Лео?» - мягко спросила Медлин.
Он глубоко вздохнул и встал.
«Процедура тебе отлично известна, и мы оба это знаем. Не вынуждай меня делать все эти неприятные вещи».
Она саркастически усмехнулась.
«Какой у тебя уровень?» - спросила она с явным интересом.
«Восьмой».
«Что ж, я горжусь тобой, Лео».
«Да, я достиг его благодаря тебе. Никто не сделал для меня того, что сделала ты».
Ей показалось, или в его голосе прозвучала угроза?
«Это моя работа».
«Верно. Такова была твоя работа. А сейчас началась моя. Изложи мне свою версию событий».
«Каких именно событий?»
Он иронически посмотрел на нее и сказал:
«Ты передала Алану Бэйтсу, а через него и КЯ, данные восьмого уровня. Твоя вина доказана».
Медлин внимательно смотрела на Леонардо, не показывая своего удивления.
«Если моя вина доказана, что тогда я делаю здесь?»
«Нам нужно знать, зачем ты это сделала. И что ты отдала ему еще, помимо того, о чем уже известно».
«Наверное, мне даже не стоит говорить, что я ничего не передавала».
«Точно. Я же сказал, есть доказательства».
«Какие?»
«Вся рассекреченная информация находилась в базе А».
«И ею пользовалась только я? Что ж, оригинально. Ты, разумеется, уже знаешь, как я собираюсь оправдываться?»
«Разумеется. Тебя подставил кто-то из высшей инстанции. Это ты собиралась сказать?»
«Именно это. Продолжим?»
«А это имеет смысл?»
«Смотря, что ты вкладываешь в это слово».
«Уж точно не приятную беседу. Я хорошо тебя знаю, так что либо ты расскажешь мне все немедленно, либо я вызову специалистов, другого пути нет».
«Моя версия событий тебе известна, мне нечего добавить».
«Это твой выбор».
Он безразлично посмотрел ей в глаза и быстро вышел. Медлин замерла в жутком предчувствии. Ей нечасто приходилось выступать в роли пленницы…. нет, не пленницы, здесь гораздо больше подойдет слово «жертва». Жертвой становится человек, который от непрерывных мучений и нескончаемой боли превращается в животное. У него, как у зверя, не остается даже желаний, только потребности, которые он стремится удовлетворить, во что бы то ни стало. Собственно, только одна потребность – прекратить свою боль, но такая яростная, что перед ней меркнет даже жажда жизни… Она знала, что боль сломит любое сопротивление, разница только в сроках. Другое дело, что ей совершенно нечего было сказать. Они воспользуются препаратами, которые подавят ее волю, заставят потерять контроль, а это казалось ей более страшным, чем боль или смерть. Однажды она его потеряла и расплачивалась за мгновение слабости всю жизнь. Что ж, вот и финальный аккорд ее заслуженного наказания – мучение, страшные воспоминания о вине, охватившей тогда еще детское сердце и невыносимой жажде наказания, за которым непременно последует прощение. Теперь она, наконец, получит такое наказание, после которого прощения уже не потребуется…
Вошел ее палач. Один. Не глядя ей в глаза, разложил свои привычные инструменты и наполнил шприц…
«Ну?» - рявкнул Шеф в трубку.
«Допрос идет уже два с половиной часа». – быстро сказал Сэнклер.
«Два с половиной!? Почему ты не позвонил мне сразу же?»
«Я вышел на связь в условленное время».
«С этим все. Как проходит допрос?»
«Ниже восьмого уровня эта информация не проходит».
«Ладно, какие… ммм… какие методы применяет Парди?»
«Он вызвал Дэвиса, это все, что мне известно».
«Это еще кто?»
«Специалист по развязыванию языков».
У Шефа перехватило дыхание. Началось! Медлин отдала себя на растерзание ради того, чтобы он продолжал жить. Но разве она не понимает, что жизнь без нее будет чем-то совсем другим, чем прежде?
«Сколько времени он с ней уже работает?»
«Около получаса».
«Свяжись со мной, как только появятся новости».
«Непременно».
Надо что-то делать, немедленно. Каждая секунда промедления включает непереносимые страдания дорогого ему человека. Но что он может теперь, когда за каждым его шагом пристально наблюдают? Шеф прекрасно знал, что Медлин не виновна, и значит, кто-то подставил ее, причем этот человек должен работать на высшем уровне, если смог провернуть такую аферу. Нужно подумать… Есть ли кто-то, кроме Джорджа, кому выгодно устранение Медлин, может быть, это дело рук самого Парди? Таким образом он мог осуществить свою месть. Поразмыслив, Шеф пришел к выводу, что это слишком надуманно и сложно технически, только человек из Центра или Надзора мог провернуть такое дело, выйдя сухим из воды. Джордж! Конечно, кто же еще… Сфабриковал дело, подкинул «неопровержимых» доказательств, и устранился, издалека дожидаясь результата. Нужно заставить этого паука вылезти из своей паутины, заставить его во всем признаться и найти доказательства, он не мог провернуть это дело без сообщников.
«Биркоф, соединись с Надзором и вызови Джорджа, скажи, что у меня для него важные новости».
«Да, сэр».
Через полчаса Джордж соизволил ответить.
«Что у тебя за новости, Пол?»
«Я решил назначить Майкла на пост главного стратега».
«Это разумный выбор. Что-то еще?»
«В лице Медлин мы лишились еще и главного психолога, Майкл не может выполнять эту работу».
«Я пришлю кого-нибудь».
«Хорошо».
«Я рад, что у Первого Отдела все налаживается. Медлин трудно заменить полностью, но рано или поздно все встанет на свои места».
Шеф всматривался в лицо этого человека, пытаясь разглядеть хоть намек на усмешку, но потерпел неудачу. Старый паук знал свое дело.
«Она признала свою вину?»
«Нет, она молчит».
«Я мог бы помочь». – внезапная мысль заставила его сердце бешено заколотиться.
«Чем же? Тебе что-то известно?»
«Нет, но если бы мне позволили увидеться и поговорить с ней, возможно, я смог бы убедить ее оказать вам содействие».
«Зачем тебе это?» - Джордж с подозрением посмотрел на Шефа.
«Мне выгодно, чтобы эта ситуация разрешилась как можно скорее. Нам нужна определенность – она либо сделала это, либо нет, я должен знать, как координировать работу Отдела дальше».
«Я подумаю над твоим предложением». – ответил Джордж.
Отчаяние – это квинтэссенция боли. Я пользовалась этим инструментом тысячи раз, и он неизменно оправдывал себя. Я знаю, что от боли нет спасения, от нее не спрячешься за ударами сердца или чередой воспоминаний…
Я смотрю в глаза палачу и читаю свой приговор. Ну что ж, я этого ожидала. Мучение… Это не вызывает такого ужаса, пока не становится реальностью. Я вспоминаю твои руки – а в позвоночник вонзается игла. Я хочу вернуться – а по моим венам растекается яд. Я не позволю ему. Я соберусь. Я потребую. Я заставлю. Боль становится невыносимой, и даже мысли о тебе теперь мучительны и тошнотворны. Не думать, не думать вообще… В моей ли это власти? Я сейчас все бы отдала, чтобы быть не здесь. Мою жизнь. Зачем мне моя жизнь, она то пуста, то заполнена агонией. Я отдам даже память о тебе. Увы, это ничего мне не даст. Как последнее, что у меня осталось, может быть таким дорогим, если, отдав это, я не получу взамен ничего? Как может быть таким дорогим отсутствие боли? Еще один спазм, еще стон, еще … И ничего. Я не чувствую ничего. Я не мыслю. Я не существую. Это стоит всех моих жертв. Меня больше нет.
У подножия лестницы лежит моя сестра, и я начинаю понимать непоправимость причиненного мной вреда. Может быть, я еще могу что-то сделать? Спускаюсь медленно, останавливаясь на каждой ступеньке, и слышу, как тикают настенные часы. Это последние секунды моего неведения, и я хочу продлить их. Сломанная кукла, сломанные перила, сломанная шея… Сажусь рядом с ней и жду, когда вернется с работы мама.
«Что ты сделала? Сара! Сара! Доченька!» Я должна вытерпеть все это, чтобы искупить свою вину.
В мой кабинет заходит светловолосая девушка с настороженными глазами. Ей не в чем себя винить, я отмечаю это в первую очередь, по сложившейся привычке. Она не понимает наших целей и не приемлет средств. Мне жаль, что кто-то невинный будет существовать в моем аду, но выхода нет. Она привыкнет к этому и узнает, что здесь тоже есть жизнь. Я должна объяснить ей это, чтобы оправдать мою вину.
Мой пленник перегрызает горло своей дочери, и я не могу остановить его. Кричу, но поздно, еще одна невинная жертва. И снова я не могу ничего поделать, только в очередной, который уже по счету раз, ломаю себя. Наши глаза встречаются, и я понимаю – мне никогда не забыть о своей вине.
«Мистер Парди, она потеряла сознание».
Пол стоял перед дверью Белой комнаты и боялся того, чтО там увидит. Ему позволили увидеть Медлин только для того, чтобы ускорить это дело, но он знал, что не выдержит ее измученного вида и станет говорить совсем не то, что от него ожидают. Да он и не собирался ни в чем ее убеждать. В нем жила надежда, что она знает, как ему нужно действовать, чтобы вытащить ее отсюда.
Дверь открылась, и сердце ухнуло куда-то вниз. Нет, не было ни крови, ни каких-либо видимых повреждений, но взгляд! Сколько же он сказал за одно мгновение! Она не смотрела так даже в плену у Энквиста. Но опустошенная душевно и физически, разбитая и обессилевшая, она все еще была жива. Пол быстро подошел к ней и коснулся ее руки, Было видно, как она собирается с силами, чтобы что-то сказать.
«Мне так жаль!» - сказал он. - «Это не должно было случиться. Что мне сделать, скажи?»
Медлин отрицательно покачала головой и прошептала:
«Ничего».
«Пожалуйста, мы должны попытаться…»
«Нет». – на этот раз более твердо.
«Почему?»
«Это Джордж».
«Джордж? Я так и думал! Я сделаю запрос…»
«Нет, послушай меня…» - прервала его Медлин. – «Здесь совсем не то, что ты думаешь. Пойми, это ловушка не для меня, а для тебя. Он хочет, чтобы ты ошибся…»
«Ошибка – оставить тебя здесь, я не могу этого допустить».
Слабая улыбка:
«Ты должен».
«Нет, я больше не желаю слышать этого слова, я уже сделал все, что должен был … Я не хочу этого терпеть!»
Она еще раз покачала головой.
«Ты ничего не сможешь сделать. Ничего. Ты видишь, что здесь происходит…» - Медлин заметила, как исказилось его лицо. – «Не вини себя. Я прошу… Ты исполнишь мою просьбу?»
«Конечно!»
«Прошу только об одном – ничего не предпринимай».
«Но это же означает…»
«Мы оба знаем, что может случиться, если ты вмешаешься».
«Тогда я…»
Он не произнес этого слова, но Медлин поняла, что он жаждет крови своего давнего врага.
«Он только этого и ждет, разве не ясно? Ты обещал мне».
«Да, я сделаю, как ты хочешь».
Пол опустил глаза, но она уже уловила фальшь в его голосе. Переубедить его, сидя в этом кресле, не удастся… Нет ни времени, ни сил. Он поднял взгляд, который был полон надежды, и Медлин убедилась в своих подозрениях – он задумал устранить Джорджа, и она ничего не сможет с этим поделать.
Рассматривая его лицо, она старалась запомнить его мельчайшие детали, жадно проникала в глубину его глаз и сожалела, что не может в полной мере ощутить прикосновения его рук.
«Иди». – она, наконец, нашла в себе силы сказать это.
«До встречи». – сказал Пол. Она улыбнулась в ответ, так и не дав ему понять, что эта встреча была последней. Самой последней в ее жизни.
Через несколько минут вошел Лео, и она сказала, стараясь, чтобы голос звучал как можно увереннее:
«Я все расскажу лично Джорджу, никак иначе».
Его брови поползли вверх.
«Я не стану настаивать на обратном. Тебе повезло, что Куратор сейчас в Центре. Ты ведь не возражаешь подождать?»
Джордж явился через полтора часа, в течение которых Медлин обдумывала то, что собиралась совершить. Действие яда уже ослабло, поэтому она смогла проанализировать ситуацию с разных сторон и пришла к выводу, что нашла наилучший выход из положения.
«Я готов тебя выслушать». Джордж был немного удивлен таким поворотом дела.
«А я готова сделать признание».
«Хорошо. Но ты ведь понимаешь, что это не спасет тебя от дальнейшей обработки?»
Глядя на ее застывшее лицо, он продолжил:
«Мне прекрасно известно, что ты не боишься смерти и что с твоими способностями не составит труда придумать подходящую к случаю легенду... Поэтому не жди, что тебе сразу поверят».
«А когда, по-твоему, мне поверят?»
«Когда я этого пожелаю».
«И когда же ты пожелаешь?»
«Всему свое время… Я как никогда близок к цели. Я ни в коем случае не допущу твоей смерти в ближайшее время».
«Рано или поздно меня ликвидируют, время, отведенное на допрос, имеет определенный предел».
«Верно, но в Центре уже рассматривают новые данные по твоей деятельности… Так что продолжение следует».
«Зачем тебе это? Ты ведь ждешь промаха Пола».
«Именно поэтому ты проживешь еще некоторое время, которое, возможно, покажется тебе вечностью».
«Ты не можешь не знать, что, хотя Шеф Первого Отдела обладает большими возможностями, он все равно не сможет повлиять на решения Центра. Пол даже не станет пытаться провернуть что-либо такое, за что его можно будет наказать».
«Считаешь, он не попытается убить меня?» - в голосе Куратора послышалась насмешка.
«Считаешь, моя ликвидация произведет меньший эффект?» - Медлин постаралась вложить в свой голос как можно больше яда.
«Видишь ли, мне еще дорога моя жизнь. Безусловно, после твоей смерти Пол захочет мести, но есть один нюанс, и тебе о нем известно… В этом случае он может внезапно решить, что месть – это блюдо, которое подают холодным, и тогда у него появится масса времени, чтобы обдумать план действий. И не факт, что ему не удастся осуществить задуманное… А пока ты жива, каждая минута твоих мучений будет подталкивать его к нерациональным поступкам, может, он даже захочет убить меня, что будет кстати, потому что моя охрана, как всегда, на высоте. Он не выдержит долго».
«Иногда мне кажется, что ты плохо его знаешь». Она сказала это спокойно, но страх за Пола вытеснил все остальные ее чувства, ведь она понимала, что Джордж прав.
«Это он плохо знает тебя».
Да, наверное, про себя согласилась Медлин, он не подозревает, что я собираюсь сделать, и ты тоже. Последнее видение ее бессознательного ада встало перед ней со всей отчетливостью – человек перекусывает вену на шее девушки, это смертельно. Кто знает, может быть, не будь в ее жизни еще и этой вины, она не смогла бы даже попытаться спасти Пола.
«Есть еще одна возможность…» - прошептала Медлин так, что слова едва достигали слуха Джорджа.
«О чем ты?»
«Ты напрасно все это затеял, мы знали все с самого начала…» - еще тише, и вот он уже приближается, не зная, что его ждет.
«Ерунда!»
Она язвительно засмеялась.
«У тебя ничего не выйдет, как ни старайся!»
Джордж вытащил пистолет и наставил его на Медлин, вызвав у нее еще один короткий смешок.
«Давай, убей меня».
«Нет, не убью». – жестко сказал он. – «Я прострелю тебе все конечности одну за другой, пока ты не расскажешь мне все».
«Боже, как ты серьезно настроен…» - Медлин иронически улыбнулась. – «Ты думаешь, после того, что я уже перенесла, это подействует?»
«Вот и проверим».
«Не стоит. Я и так расскажу тебе все. Подойди ближе, ты же не хочешь, чтобы камеры зафиксировали этот разговор».
Он сделал пару шагов к креслу, в котором она сидела, затем в нерешительности остановился.
«Я не верю, что у тебя что-то есть для меня».
«Ты меня удивляешь… Ты что, боишься прикованную наручниками женщину?»
«Боюсь, как бы страдания не лишили тебя рассудка…»
«Что дает тебе основания думать, что я не в своем уме? Мой разум всегда был моей опорной точкой».
«Да, Эдриан позаботилась, чтобы так оно и оставалось».
При упоминании Эдриан Медлин снова испугалась, что потеряет над собой контроль, но ей все же удалось стереть с собственного лица намек на эмоции.
«Так ты выслушаешь меня?»
«В конце концов, я здесь именно для этого». - Джордж подошел практически вплотную и наклонился к ее лицу. – «Я слушаю тебя».
«Понимаешь, я приняла решение». – зашептала Медлин. – «Хочу, чтобы Пол занял твое место». Не давая ему опомниться, она с невероятной силой впилась зубами в пульсирующий сосуд на его шее. Кровь противника горячей струей брызнула ей в рот, но она не отпустила его, из последних сил продолжая сжимать зубы. Он дернулся от неожиданной боли, но так и не смог оторвать ее от себя. Тогда, собрав в кулак остатки воли, он направил свою руку, все еще сжимающую пистолет, на грудь Медлин и спустил курок. Оглушительный выстрел заставил ее выпустить свою трепещущую жертву, которая тут же упала на холодный пол, истекая кровью. «Не в сердце… он попал не в сердце, а совсем рядом…» - в ослабевающем сознании Медлин текли мысли, уже не поддающиеся контролю их хозяйки. – «Может, он промахнулся, потому что сердца нет вообще? Все правильно, оно не нужно…»
В Комнату ворвались охранники, на ходу вызывая медицинскую службу, один из них попытался остановить кровотечение у лежащего на полу мужчины, понимая тщетность своих действий. Кто-то подошел к прикованной к креслу пленнице и прикоснулся к ее шее.
«Мертва». – сказал он и отвернулся.
«Я сделала все, что могла, пойми. Я хочу, чтобы ты продолжал жить».
Пол вошел в свой новый кабинет и огляделся. Он досконально знал обязанности Куратора, представлял, какую ответственность они налагают, но тем не менее всегда был уверен, что он подходит для этого поста как никто другой. Однако теперь он остро ощутил свою неуместность. Здесь должен работать кто-то, которому не безразлична судьба человечества, а он уже ничего не мог предложить миру.
«Я надеюсь, ты присоединишься ко мне».
«Я доверяю тебе, в этом все дело».
«Я уже сделал все, что должен был … Я не хочу этого терпеть!»
Воспоминания стали непрекращающейся пыткой, день за днем опустошая его сердце. Они оба хотели, чтобы Пол занял это место, Медлин всегда поддерживала это его стремление. Пожалуй, она могла бы сейчас порадоваться за него – Отдел в надежных руках Майкла, в Центре довольны его успехами, Пол получил желанное назначение. Бессмысленность происходящего тяжким грузом легла на его плечи. Стремясь обладать все большим количеством власти, он порой забывал, что эта власть нужна ему прежде всего для того, чтобы оградить от посягательств их с Медлин маленький мир, но теперь осознание этого давило на него со всех сторон его огромного кабинета. Он вновь и вновь отказывался принимать свою утрату, но знал, что всей власти на свете не хватит, чтобы исправить то, что произошло.
«Я сделал все, что мог. Зачем мне продолжать жить?»